Сначала родители вытирают нам сопли, моют попу под краном, уворачиваясь от брыкающихся пухлых ножек, похожих на перевязанные сардельки, и терпят визгливые крики беззубого рта.
Таранят на трехметровом шарфе сквозь снежный буран в детский садик, чувствуя на себе осуждающие взгляды прохожих за "спаситепомогительные" крики гнома, плотно упакованного в комбинезон. Смущенно выслушивают жалобы воспитателей на потрясающую меткость четырехлетнего вандала, обстрелявшего из ложки манной кашей няню Любу, предусмотрительно заминировав пути отступления рассыпанными детальками лего. Не сильно радуются проявлению заботы в отношении плюшевых игрушек, нежно укутанных в папины семейные трусы и бабушкины бюстгалтеры-парашюты, вынесенные во двор на прогулку. Потом несутся по ночному городу промывать желудок своему, всласть наевшемуся ржавых сосулек, чаду. Терпеливо перечитывают одну и ту же сказку, уже въедливо засевшую в памяти. Варят противное молоко с маслом, медом и луком, которое непременно должно исцелить от гриппа, ангины и свинки. Подпирая рукой тяжелую от усталости голову, гладят по спине, вслух пересчитывая овечек, дожидаясь визита дрёмы. А в воскресные семь утра их будят, чтобы срочно восхититься новым платьем куклы, сшитым из рукава любимой маминой блузки.
Кажется, что это никогда не закончится. Мама так и будет заставлять надевать шапку и заманчиво кидать вкусные фрикадельки в нелюбимый суп. А папин комендантский час будет действителен до пенсии. В какой-то момент, в незрелой голове, но почти взрослом теле, зарождается протест. Появляются "собственное мнение" и "право на личный выбор".
Возникают ссоры, взаимные претензии и мечты о взрослой и самостоятельной жизни.
И вот. Однажды, заболев, просидишь на работе до упора, гремя соплями на весь офис. Придя домой, упадешь на диван и поймешь, что не отказался бы от лукового молока, приправленного маслом. Но это окажется выше всяких сил, и просто закинешься аспирином. Всю ночь промучаешься от бессонницы, заставляя помутневший мозг иллюзировать овечек. Они не захотят пересчитываться и где-то, посреди альпийский лугов, выплывет противная морда начальника, брызжущего слюной по поводу ненаписанного отчета.
Можно, конечно, взять больничный, но болезнь не будет освобождать от домашних дел, разрешая смотреть мультики до ночи, накрываясь шерстяным пледом.
Засидевшись до утра в кабаке, никто не позвонит и не спросит : "У тебя что, дома нет? Ты где? Я встречу. Ну и что, что тебе сорок? Стой там, ни с кем не разговаривай. Если что - стреляй на поражение". Вспоминается, как было стыдно перед друзьями за папу, приехавшего на ушастом запорожце в бушлате, поверх тонких синих треников, чтобы забрать домой. И сразу же становится не по себе, когда встает перед глазами его обеспокоенное выражение лица, в то же время, расстроенное от твоих колких слов. Но никто так не умеет прощать, как родители. Не припоминая и не делая подлянок, а просто понимающе закрывая глаза, даже если сделали им очень больно.
Никто не заправит кровать и не разложит вещи как экспонаты в музее. Не заточит карандаши, демонстративно выложив на середину стола. Не зашьет модные дырки на брендовых джинсах, поставив вековые заплатки. Не помоет экран монитора с хлоркой, растворив не только пиксели, но и вирусы, так давно обитающие в системе. Не оденет тебя в носки, во время сна и не нажарит утром стопку блинчиков с маслом.
Детство заканчивается, когда ты начинаешь не просить денег, а высылать их. Уже не родители переживают за то, что тебя где-то могут обмануть, в силу молодости и глупости, а ты, отслеживая последние схемы лохотронов, направленные на возрастную категорию, в которой как раз находятся твои старики.
Переживаешь за их поездки, названивая через каждые пол часа, выясняя оставшееся расстояние до цели. Удивляешься папиным седым вискам и маминым морщинам, так внезапно появившимся. Понимаешь, что ты этому тоже поспособствовал. Увещеваешь не заниматься огородами и стройками. Каждую их болячку принимаешь в штыки, злясь и ругаясь, но, в то же время, умирая от страха и молясь за них, сглатывая колючий ком в горле. Все чаще задумываешь о жизни без них. Все больше понимаешь, что не готов. Да, в общем-то, к этому никогда и не приготовишься.
Становишься взрослым, когда забиваешь на друзей, развлечения и прочую суматоху, вырываясь к ним на любые праздники и выходные.
Но ты остаешься ребенком, пока есть человек, который спросит : "Доченька, ты поела?"
© Маргиналка