В его пейзажах чудятся сюжеты то японских гравюр, то аниме, то фильмов про Годзиллу. Порой мелькают и сами осколки Страны Восходящего Солнца - арка с парящей кровлей, стела с иероглифами, завод или пирс, построенный явно не нами... Наследие губернаторства Карафуто на Южном Сахалине не столь обильно, как наследие Пруссии в Калининградской области или Старофинляндии на Карельском перешейке, но, как и сама Япония - куда экзотичнее. И более того, от Карафуто здесь остались люди - сахалинские корейцы
Итак, в 1905 году Российская империя потеряла Южный Сахалин, в Японской империи ставший губернаторством Карафуто. Но надо понимать, что исконной это земля не была ни нас, ни для них, и даже айны, в войнах с которыми 1500 лет назад родилась Япония, пришли на Соколиный остров лишь в 17 веке. Японцы этой в гонке были на шаг впереди нас: если Василий Поярков в 1644 году только увидел с материка туманные сопки северного Сахалина, то самурай Мураками Хиронори из клана Мацумае в тот год впервые высадился на его южные берега. Первым японским поселением на Сахалине стала торговая фактории Сирануси, организованная в 1790 году на городище древней маньчжурской крепости у основания мыса Крильон. А в той фактории почти сразу объявились трое русских людей, изъявивших желание торговать. В 1805 году на месте нынешнего Корсакова ненадолго возникло японское укрепление Кусункотан (на кадре ниже) с гарнизоном из 700 человек под руководством самураев клана Мацумае, но просуществовало оно недолго: в те годы по Сахалину и Курилам прокатился ряд пограничных инцедентов, которые с большой натяжкой можно было бы назвать первой русско-японской войной. На Южных Курилах японцы уже тогда взяли верх, а вот Сахалин предпочли покинуть, при этом понеся потери в шторме
Дальше шли десятилетия, далёкая Россия и средневековая Япония не решались уверенно взять холодный остров, а периодические попытки объявить над ним суверенитет не подкреплялись какими-то действиями. Понемногу на Сахалине селились рыбаки, торговцы и беглые преступники с обеих сторон, и в 1853 году к ним добавилось два русских гарнизона - Кусунайский пост на Татарском проливе и Муравьёвский пост на заливе Анива. В 1855-75 годах эту неопределённость даже закрепили режимом совладения, но в итоге в Петербурге поняли, что время работает на японцев, и сдав им Курилы пока не стало поздно, в обмен Россия получила Сахалин в единоличное пользование. Впрочем, обживать этот небогатый ресурсами остров с омерзительным климатом мало кому хотелось, и лицом Русского Сахалина на много лет стала каторга. К 1905 году население Сахалинского отдела составляло около 45 тысяч человек из всех народов Европейской части от татарина до латыша, но было среди них и порядка 750 японцев. Ждали ли они своих соплеменников, были ли рады высадке на сахалинские берега вооружённых по последнему слову техники десантов? Сейчас это вряд ли удастся узнать. На Сахалин японцы вторглись в июле 1905 года, под самый конец войны, и разрешение векового спора стало для них своеобразным бонусом к грандиозным успехам в Китае и Корее. Быстро сломив сопротивление малолюдных постов и немногочисленных партизан, японцы стремительно заняли весь огромный остров, и начали буквально вычерпывать его русское население, пароход за пароходом отправляя его в ближайший материковый порт Де-Кастри. Согласно Портсмутскому мирному договору Сахалин был разделён между Россией и Японией по 50-й параллели (на кадре ниже - пограничный столбик). К югу от неё тогда осталось всего 2,5 тысячи жителей, включая расквартировавшихся военных: "Северный фронтир" японцы заняли, чтобы на нём жить
Конечно, Сахалин был для Японии далёкой и глухой периферией. Но совсем не в той степени, как для России. Более того, здешние запасы леса и угля по российским меркам были глубоко второстепенными, зато для Японии - бесценными. Я уже проводил параллели с Республикой Коми или Мурманской областью - суровый малолюдный край, ждавший приоритетного освоения. За своё новое губернаторство Карафуто японцы взялись всерьёз, и главное их наследие на Южном Сахалине - это сам по себе Южный Сахалин, каким мы его видим. Я не знаю причин, по которым СССР мог бы развивать этот далёкий и убыточный (в те времена) регион активнее, чем Камчатку или север Хабаровского края, японцы же создали в Карафуто густую сеть железных дорог, шоссе и населённых пунктов. Стремительное развитие "Северного фронтира" вкупе с его мононациональностью позволило Карафуто перейти из гайти ("внешних земель", то есть колоний) в найти ("внутренние земли", то есть регионы метрополии). Правда, совсем ненадолго - в 1943 году
Япония тех лет представляла собой весьма парадоксальное зрелище. С одной стороны, она совершила небывалый в мировой истории рывок, за несколько десятилетий из Средневековья (или скорее даже Античности) прыгнув в Новейшее время. У пилотов "Зеро" и моряков линкора "Ямато" прадеды воевали мечом и луком. Фактически, японцы даже паровую эпоху почти не застали, сразу перейдя в эпоху электричества - и к 1941 году электрифицировано в Японии было 89% домохозяйств: вдвое больше, чем в Англии! Учились японцы очень быстро, и например от постройки первой в стране железной дороги (1872) до полного отказа от участия иностранных специалистов в железнодорожном строительстве им понадобилось всего 10 лет. Пейзажи городов Карафуто весьма напоминают декорации вестернов, да и строились они по образцу молодого американского Запада:
Ну, а что же Северный фронтир? Губернаторство Карафуто со столицей в городе Тоёхара по площади (36 тыс. квадратных километров) занимало в Японии второе место после соседнего Хоккайдо, а по населению (около 400 тыс. человек) немногим уступало своей территории в наши дни. Распределялось это население, правда, совсем иначе. Карафуто делилось на 4 округа с центрами в Тоёхаре (Южно-Сахалинск), Сисуке (Поронайск), Маоке (Холмск) и Эсутору (Углегорск), каждый из которых в свою очередь делился на несколько уездов. В губернской Тоёхаре жило 28 тыс. человек, во входившем в её же округ Отомари (Корсакове) 23 тысячи, в трёх других окружных городах - по 18 тысяч. В нынешнем Южно-Сахалинске живёт 180 тыс. человек, Холмск и Корсаков немного крупнее, чем были (27 и 33 тыс. жителей), Поронайск (15 тыс.) немного меньше, а все остальные города и веси теперь существенно меньше, чем были в те времена. Очень яркий пример - недавно показанное мной Новосёлово, где при японцах жило почти 2000 человек, а сейчас не наберётся и полсотни. Иными словами, японский Сахалин не был многолюднее российского, но был населён гораздо более густо и равномерно. Однако Карафуто точно так же было сырьевым регионом, благополучие которого определяли лес, уголь, рыба и военные гарнизоны
Более 90% населения Карафуто составляли японцы, так что даже странно, что статус гайти с него не сняли раньше. Более того, в японской культуре этот край успел оставить свой след. Если бы он остался в составе Японии, то место Чехова в пантеоне земляков тут занимал бы Кэндзи Миядзава - немного блаженный писатель-буддист родом с севера острова Хонсю. В японской литературе он занимает примерно то же место, что в английской - Льюис Кэролл: культовый автор детских стихов и рассказов, в которых взрослые могли увидеть все глубины мироздания и найти ответ на любой вопрос. Только Кэролл весело писал, а Миядзава - с типично японской меланхолией. В 1921 году, после смерти любимой сестры Кэндзи уехал искать её дух к холодным волнам Охотского моря. На Сахалине в 1922 году он создал черновик своего главного произведения "Ночь в поезде на Млечном пути", где два мальчика Джованни и Кампанелла едут в вагоне от созвездию к созвездию, судя по всему - в загробный мир. Карафуто в ней, конечно, не упоминается, но Сахалин для японцев так и остался "островом Джованни"
Помимо японцев, жили здесь и другие народы. 5% населения Карафуто по переписям и 10% де-факто составляли корейцы - частью гастрбайтеры (ибо платили на северах больше), частью ост-арбайтеры: как немцы славян, японцы массово вывозили их сюда в войну, когда мужчины ушли на далёкие фронты, а остров требовал срочного укрепления. Ещё тут по-прежнему жили нивхи и айны, причём с последними была связана своеобразная коллизия: в 1899 году айнов признали японцами, а японскую метрополию объявили мононациональным государством. Вместе с Сахалином Японии досталось несколько тысяч неассимилированных айнов, самобытность которых здесь принялись экстренно ломать через колено. Зачастую весьма подлыми способами: например, айны не могли иметь рыбацких принадлежностей... но могли брать их в аренду у японцев! К 1933 году сахалинские айны тоже были официально ликвидированы как народ, а затем эта судьба, наверное, ждала бы ороков и эвенков... Ещё одним меньшинством Южного Сахалина были русские - к концу 1905 года их осталось здесь около 300 человек. Позже община сокращалась, лишь немного пополнившись беглыми "белыми" в Гражданскую. В основном русские жили продажей хлеба, и за неимением в Карафуто образования на родном языке (равно как и любом другом, кроме японского), оставались неграмотными. Бывало, впрочем, и по-другому - например, сильнейший в ХХ веке борец сумо Тайхо Коки из Сисуки (Поронайска) имел небольшой секрет: второе имя Иван Борышко, доставшееся от отца-малоросса.
Красивый кадр - русские и японцы у церкви в Наёсси (Лесогорск) в 1910-е годы:
Самим японцам это даже понравилось: теперь они работали не по 12-16 часов в день, а лишь по 8, имели 2 выходных в неделю, а не в месяц, зарплаты не варьировались по национальности и полу, начальнику больше не надо было кланяться, а начальник больше не имел права своих подчинённых бить. Сталинский социализм оказался более рыночным, чем военный капитализм предшествовавших лет - теперь крестьяне могли сбывать свой урожай на самых обычных базарах. И разве что закрытие публичных домов понравилось не всем, вплоть до забастовки недовольных шахтёров... Друг к другу русские и японцы демонстрировали если не симпатию, то неподдельный интерес. И остаётся только фантазировать, какие странные сюжеты мы могли бы наблюдать сейчас, останься японцы на Сахалине... А какие тут были бы имена! Скажем, Николай Соитирович или Айдзава Степанович..
Но всё сложилось иначе... Перспектив союзничества с Японией по мере разрастания Холодной войны виделось всё меньше. С 1947 года японцев начали депортировать восвояси, чему многие из них сопротивлялись как могли. К 1949 году на Сахалине оставалось около 2500 человек с японскими именами, большинство из которых составляли ценные технические специалисты. Их отъезд продолжался вплоть до 1960-х годов, а так и не покинули СССР около 600 японцев. Вряд ли в Калининграде есть хоть один потомок прусских немцев, а вот я (правда, в Москве) знал одну девочку, чей дед был японцем с Курил. Айны же покинули Сахалин все до единого, и последних в России людей из этого удивительного народа стоит искать разве что на Камчатке...
Об этом странном периоде есть отличная огромная статья, а ещё - доброе аниме "Остров Джованни" без политизации и клюквы
При взгляде на современную Японию с её небоскрёбами и скоростными поездами родился миф, будто бы СССР целенаправленно разрушил на Сахалине все японские здания. В конце концов топонимику тут искоренили так же быстро и тотально, как на Карельском перешейке или в Калининградской области. Но ломать крепкие капитальные дома там, куда ехали сотни тысяч переселенцев?! Японского наследия на Сахалине правда осталось мало, и ответ на вопрос, "куда оно делось?" стоит в Южном на Сахалинской улице:
Кое-где попадаются памятники или их остатки, как постамент с заглавного кадра:
Сами синтоитские храмы, или корректнее говоря святилища, выглядели так. Обратите внимание на кацуоги - поперечные бруски над коньком крыши, отмечавшие ранг дзиндзя: у главных храмов Японии их было до 10. Об архитектуре, деталях и истории формирования синтоистских храмов Карафуто есть очень статья. Впрочем, архитектурные стили ("дзукури") теперь не имеют значения - все здания дзиндзя без исключения на Сахалине были деревянными, и канули в Лету давно. Однако к каждому из низ них прилагался целый набор вспомогательных сооружений, и вот их-то ещё немало стоит по городам и весям
В первую очередь это тории - ворота-арки, в изначальном смысле насест петуха, который будил солнце-Аматэрасу. Поэтому главное в ториях - даже не парящая кровля, а поперечная перекладина. Материалы их были разные - дерево, бетон, кости китов... но уцелели только бетонные, как например во Взморье (Сираура) от храма Хигаси Сираури Инари (1914). Надписи повествуют о 2600-летии Великой Японии и о фундаторе дзиндзи по имени Ямагия Такео:
Иногда воинские памятники делались в виде снаряда. Оба кадра, верхний и нижний - из Томари, где дзиндзя сохранилась лучше всего. Этот обелиск, впрочем, уже не "тюконхи", а "сэнси-кинэхи": первые можно соотнести с советскими Аллеями Героев, а вторые - с простыми монументами Победы. Коих, кстати, на Южном Сахалине почти нет - ведь те герои, что родом отсюда, теперь покоятся на дне Гуадалканала
К крупнейших дзиндзя прилагались ещё и сокровищницы, где многочисленные реликвии храма были защищены от пожара. Одна из таковых, в стиле "азекура", сохранилась в Южно-Сахалинске от Карафуто-дзиндзя - главного храма на острове:
...и агропромышленные заводы, например свекольно-сахарные. Особенно много их (кроме шахт) по северных окраинам Южно-Сахалинска. Невысокие старые трубы здесь не столько из бетона, сколько из желтовато-серого кирпича:
Правее на кадре выше - ворот для невода, кухтыль (морской поплавок), горн маяка, мемориальные таблички, остатки жерновов и инструментов, металлическая домашняя печь и многое другое. Обратите внимание на мебель - японцы обходились без кроватей, кресел и столов, но вполне нашли место для часов или пианино
Культовые предметы в музее Корсакова - фарфоровая храмовая чаша, металлические колокол "бансё" и ритуальный очаг, а рядом с ними - крестьянские жернова и колесо телеги:
Другое корейское проявление - многочисленные протестантские церкви, выросшие в 1990-2000-х по окраинам сахалинских городов. Среди корейцев (в основном вообще не верующих) католиков и протестантов ныне больше, чем буддистов. Вот у этой церкви даже на фасаде выше окна корейские буквы:
А рядом с ними, под стелами с иероглифами, покоятся японцы, и большой памятник напоминает, наверное, о довоенном кладбище, снесённым при Советах:
Дольше всех Карафуто жило вот здесь, в южно-сахалинском костёле Святого Якова (2001) - католическая "Апостольская префектура Карафуто" называлась так до 2003 года
Но в первую очередь бывшая метрополия напоминает о себе Сахалину вот так. С одной стороны, Сахалин - самый "леворульный" регион из посещённых в эту поездку (процентов 20 машин, я бы сказал), но вместе с тем и самый "внедорожный" - тут уж пропорционально состояния дорог... Обычная парковка в Южном:
